Какими бы ни оказались итоги президентских выборов 2018 года, мы уже можем сказать, что фигура Владимира Путина займет в истории России заметное место. Масштабные социальные потрясения, связанные с распадом СССР и советской империи как грандиозных социальных конструкций, вызвали в российском социуме длительную дезориентацию. Реакцией на нее стало стремление россиян к символической солидарности, символическому объединению, фокусом которого надолго стала фигура президента.
Современники отметили грандиозность перемен, которые состоялись при участии Горбачева и Ельцина. Мир стал другим, наша страна стала другой. В эпоху Путина, при участии Путина произошли исторические перемены, сравнимые с этими по масштабу. Иное дело, что они в основном были направлены на их отмену, перемену, переориентацию, но все их значение для судеб России еще предстоит оценить. Мы не можем претендовать на такую оценку, мы лишь указываем на ее необходимость. Имеющимися в нашем распоряжении средствами — а это результаты изучения мнений, которые существуют в российском обществе, — мы постараемся сделать шаг в этом направлении. Историческая роль Путина видна более рельефно при сравнении с тем, что думают россияне про других наших суверенов. Это не историческое исследование, это замечания по поводу массовых мнений о Путине и других правителях России. Эти мнения выявлялись исследованиями социологов в последние годы.
Горбачев–Ельцин
Путин получил президентскую власть потому, что Ельцин указал на него как на преемника. (Предусмотренные Конституцией выборы лишь задним числом легитимировали это назначение.) Поговаривали об обязательствах Путина перед «семьей»: так или иначе определенный респект в адрес своего предшественника Путин демонстрировал не раз. Однако политическое содержание ельцинских реформ было Путиным демонтировано за срок более короткий, чем понадобился для их введения, — об этом много говорилось. Не менее значимо, что сам «воздух» ельцинской эпохи — редкий для России воздух свободы — был дискредитирован мемом «лихие 90-е». С его помощью удалось скомпрометировать целую эпоху, в том числе для поколений, которые тогда еще не жили. Не случайно недавний опрос «Левада-центра» показал, что втрое больше россиян негативно относятся к Горбачеву и Ельцину, чем позитивно.
Массовое сознание связывает воедино Ельцина и Горбачева, реформы Гайдара и те трансформации, которые именовались перестройкой. В итоге Путин приобретает черты спасителя, который хоть частично восстановил то, что разрушили Горбачев и Ельцин. Разумеется, полностью компенсировать нанесенный ими ущерб он не в состоянии, ведь они, как считают наши современники, «полностью развалили великую страну». Путину удалось только «поднять ее с колен» и частично вернуть ей прежнее величие. О возврате прежних земель с их населением пока говорить не приходится. Но не случайно любые действия в этом направлении вызывают столь мощный позитивный отклик. И «освобождение» Абхазии и Южной Осетии, а затем присоединение Крыма приводили к росту одобрения президента до почти 90%.
Андропов
Органы ВЧК–ОГПУ–НКВД–КГБ с самого своего рождения находились под контролем партии и почти с самого же начала стремились выйти из-под этого контроля и прибрать к рукам высшую власть в стране. После смерти Сталина Лаврентий Берия почти достиг этой желанной цели, но в последний момент Никита Хрущев сумел его устранить. Прошло три десятилетия, и компартия сама посадила в кресло генсека человека, 15 лет руководившего госбезопасностью. Возможно, в верхах возникло ощущение, что размягченный старческой немощью Брежнева режим нуждается в твердой руке, а где ее взять, если не в ЧК?
При Брежневе эксперименты по наведению порядка при помощи назначения на высшую должность человека из органов проводились в закавказских республиках. Правда, опыт Шеварднадзе по борьбе с коррупцией и нарушениями дисциплины в Грузии оказался неудачным, не говоря об имитации таких действий в двух других республиках, но надежда на способность органов навести порядок, была сильнее. Так пришел к власти Юрий Андропов. В первые годы правления Путина существовали ожидания, что он будет делать то, что начал, но не успел сделать Андропов. Экономические реформы Андропова, продолжавшие линию косыгинских, при Путине не вспоминали, а вот попытки усилить дисциплину, победить коррупцию и установить в стране порядок жесткими мерами в народной памяти сохранились. Путин пошел не этим путем, и к нынешнему дню эта параллель забыта. Путин как представитель органов, вставший во главе страны, от параллели с Андроповым давно избавлен.
Брежнев
Между фигурой Брежнева и фигурой Путина общего нет ничего, но брежневская эпоха на протяжении всех последних лет конкурировала с путинской за звание лучшего периода в жизни современников. Да и самого Брежнева позитивно оценивают 48% россиян, а негативно — лишь 9%. Брежнев сместил Хрущева, правившего около 10 лет, в тот момент, когда партийно-государственная бюрократия начала строить его культ. И культ Брежнева начали создавать на втором десятилетии его правления. Брежневский случай не только подтверждает известный тезис, что «короля играет свита», что культ личности вождя создает не он сам, а его окружение, и делает это не в его, а в своих интересах. Именно тогда, когда в силу возрастных изменений и болезни личность человека фрагментировалась и деформировалась, культ его личности начали раздувать. Фиктивный Брежнев выступал ширмой, за которой скрывались реальные правители страны. Всякому российскому руководителю необходимо помнить, что, если свита начинает кампанию по его возвеличиванию, это значит, что она начинает кампанию по скрытому присваиванию его власти и харизмы.
Из сегодняшнего дня брежневская эпоха видится островом стабильности, благополучия и процветания. Дефицит и пустые полки, маразм вождя — героя анекдотов, позорная Афганская война — все это вытеснено из народной памяти. Напротив, протяженность брежневского правления, та стабильность, которую почти никто уже не называет застоем, выступает как положительный пример и прецедент. Когда при Путине воскрешают реалии советской эпохи, то это, как правило, реалии брежневского времени. Сама идея советского воспроизводится в ее брежневском, а не каком-то ином варианте. Брежневская пора привлекательна еще и тем, что на время был достигнут баланс в отношении к проблемному сталинскому прошлому — ни острой критики культа личности, ни серьезных попыток «вернуть Сталина» в брежневское время не было.
Хрущев
Хрущев не в чести у наших современников: лишь каждый четвертый опрошенный «Левада-центром» дает ему положительные оценки. Да, немалая часть общества помнит его акции по разоблачению культа Сталина, прекращению массовых репрессий и реабилитации жертв сталинского режима. И немалая часть это ставит ему не в заслугу, а в вину. Взаимоотношения Путина с народной памятью о Сталине, можно сказать, движутся в заданном Хрущевым диапазоне: от осуждения Сталина до его частичной реабилитации.
В историю вошли жесты и высказывания Хрущева, которые были построены на нарочитом нарушении этикета и принятых норм поведения главы государства. Как известно, схожими приемами пользуется и Путин. От Хрущева осталось выражение про «кузькину мать», Путин начал свою карьеру выражением «мочить в сортире». Однако если хрущевские выходки и словечки должны были демонстрировать его связь с простым народом, то путинские афоризмы отсылают не к простому народу, а к его «приблатненной» части.
Сталин
Если с кем из прошлых правителей России Путина и ассоциировали, то, конечно, со Сталиным. И, кажется, для этого есть основания. За годы путинского правления позиции Сталина в опросах общественного мнения росли и росли. В 2008 году в ходе народного голосования в рамках телевизионного проекта «Имя Россия» Сталин обошел всех великих людей прошлого. (Заметим, что высшее руководство страны категорически стремилось не допустить такого скандального результата; в итоге главным историческим лицом был объявлен Александр Невский.) Между тем в том же самом году была одержана первая победа над Грузией и стоявшей за нею, как считалось, Америкой. Тогда рейтинг Владимира Путина впервые приблизился к 90%. Заговорили о победе в Третьей мировой войне, о том, что страна начинает возвращать свои утраченные было позиции на мировой арене. Многим казалось, что напрашивается заключение: «Путин — это Сталин сегодня». Нам, однако, кажется, что верно обратное: оживление образа Сталина было результатом проекций путинского образа в историческое прошлое, и в этом смысле точнее была бы формула «Путин — это Сталин вчера».
В чем еще видят основания для аналогий между этими двумя правителями — это культ личности. Существует или нет культ личности Путина — вопрос, который не один раз выяснялся в исследованиях «Левада-центра». По последним имеющимся данным (2014 год), культ Путина отмечают около 20%, а около 40% придерживаются противоположного мнения. Остальные же полагают, что культа нет, но предпосылок для его возникновения становится все больше. Мы со своей стороны повторим, что основными предпосылками для культа являются не «народная любовь» и не амбиции самого лидера. Славословия и лесть генерируются теми, кто желает опутать этой липкой паутиной и лидера, и общество. Недаром заявления о том, что Путин послан России богом, делали отнюдь не рядовые россияне.
Что касается публики, то ее позитивное отношение к Путину ныне включает элементы не культа, а того, что зовется словом «харизма». После крымского триумфа Путин приобрел черты защитника и спасителя России, богатыря-великана, рядом с которым прочие мировые лидеры выглядят жалкими пигмеями. Именно так его изображают на сувенирных майках и кружках, широко продающихся по всей стране. Стоит заметить, что ничего подобного с изображениями Сталина не происходило никогда. Настоящий культ предполагает дистанцию. Культ Сталина включал еще и страх.
Русские цари
Путинский режим неоднократно сравнивали с самодержавием. В самом деле, для этого есть определенные основания. По представлениям многих (может быть, порой и самого Путина), высшая власть в России ответственна не перед какими-либо земными институтами. Власть над народом вручена правителю высшими силами — историей, небом, богом. Поэтому правитель может и должен сам принимать главные государственные решения. Такое представление о природе власти укоренено достаточно глубоко и влияет и на правителя, и на его подданных (ср. широко распространенное среди чиновников выражение «Мы государевы люди»). Советским и постсоветским правителям, продолжавшим, как и русские цари, править из Кремля, было свойственно провоцировать ассоциации своей власти с царской. Не стоит забывать, что даже Горбачев дал академику Сахарову повод публично бросить ему обвинение: «Вы, наверное, хотите короноваться?» А Бориса Ельцина соратники не без удовольствия величали Царем Борисом.
И у Путина находят имперский синдром в политике. Недаром, наверное, монархическая атрибутика стала государственной — герб и флаг. Всего этого достаточно, чтобы говорить об элементах монархического в российской власти. Добавим и то, что 10% желали бы возродить в России монархию, и среди них — люди с громкими именами. Историческое чутье народа позволяет ему понять, что спасение России не в возвращении монархии (76% против этого) и не в превращении президента в самодержца.
Нынешняя власть вынуждена адекватно решать гораздо более сложные задачи, чем те, с которыми приходилось сталкиваться монархам прошлого. Иначе единоличие вырождается в так называемое «ручное управление» и решение постоянно возникающих сиюминутных проблем, что не дает возможности ни поставить, ни решить задачи исторического масштаба.
Некоторым россиянам сегодня свойственно с умилением взирать на эпоху последнего императора. Напомним, что в ранг государственной политики возвел эти чувства президент Ельцин. Ельцин, свердловский партийный босс, повелел (или выполнил повеление Москвы) уничтожить дом Ипатьева в Екатеринбурге/Свердловске, где была расстреляна царская семья. Ельцин-президент устроил публичную церемонию захоронения их останков в усыпальнице русских самодержцев в Петербурге.
Путин не замечен в этих симпатиях, аналогии между Николаем II и Путиным не проводят, однако есть настораживающие параллели между эпохами: патриотическая эйфория, начавшаяся в 2014 году, имела прецедент ровно за сто лет до этого. Экзальтированная поддержка власти, характерная для таких состояний, — опасный ресурс, поскольку она развязывает руки властителю. У власти появляется иллюзия, что ей выдан обществом мандат на любые шаги. Втягивание России в войну в таких условиях уже не раз происходило и всегда происходит незаметно, начинаясь с малого.
Император Александр II, при котором прошли великие реформы, в чести не у нынешнего истеблишмента, а у либеральной оппозиции. Она поставила ему памятник, она приносит к этому памятнику цветы. Что же касается тех, кто хочет угодить Путину, как они это понимают, они ставят памятники Ивану Грозному. Тенденция небезобидная: эти памятники призваны внушить современникам мысль, что у русского царя есть право губить сколь угодно много жизней его подданных и отвечать он за это не будет. На более современном языке это есть оправдание государственного террора.
Есть основания сравнивать путинскую эпоху с эпохой правления Александра III. Политические силы, которые берут верх в таких обстоятельствах, недаром зовутся реакцией. Они не способны выдвинуть свою программу, они живут тем, что отменяют, упраздняют и переиначивают себе на пользу сделанное их предшественниками, решившимися на реформы, на движение вперед. Им свойственна подозрительность в отношении партнеров и соседей. Недаром так популярны нынче слова Александра III, что у России только два союзника — армия и флот (дословно «Во всем свете у нас только два верных союзника — наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас»). Этим оправдываются идеология и политика осажденной крепости, к которой мы сегодня пришли.
Заключение
Итак, мы увидели, что современный исторический период перекликается с другими периодами, ищет себе параллели с одними и избегает параллелей с другими (например, с эпохой Ленина, Александра II, Петра I). Мы прокомментировали эти сравнения, и осталось сказать о том, чем время Путина уникально. Одно из главных внешних отличий путинской эпохи от других — знаменитый «рейтинг Путина». Рейтинги Горбачева и Ельцина достигали 80%-ного уровня, но далее снижались, и такая динамика известна в мире. Рейтинг Путина никогда не опускался ниже 60%, а после Крыма закрепился на уровне 80% и выше. Этот показатель немало говорит о лидере, но главное, о чем он свидетельствует, — о состоянии общества. Повторим то, с чего начинали. Историческое значение Путина как символа связано с тем, что ему пришлось стоять во главе государства в такую историческую эпоху, при которой российскому обществу сильнее, чем когда-либо, требовалась символическая интеграция и фигура, ее обозначающая.
