Нет, ну действительно, это же интересно. Взят же курс на реставрацию, а в СССР же была наука. Советская власть науку любила. Товарищ Сталин сделал атомную бомбу, товарищ Хрущев — термоядерную и построил Академгородок в Новосибирске. А у нас обратное движение, не объяснимое с научной точки зрения.
Если бы наука с образованием были не вне политики, дело это можно было бы объяснить.
Как лаконично сформулировал это в давние советские годы Борис Гребенщиков, «мы выросли в поле такого напряга, где любое устройство сгорает на раз». Лаконично, но не точно — сгорает любое, кроме дерьма. Советскую власть с научной точки зрения можно описать как поле, понижающее потенциал всего, кроме дерьма. А у дерьма, напротив, потенциал повышающее, что образует разницу потенциалов, обеспечивающую динамику советской страны. Это был институт селекции безграмотных, внутренне готовых к любой, самой архаической подлости подонков, алчных, тупых и раболепных, которые могли бы искренне считать и громогласно доказывать, что они — передовой отряд всего человечества. Причем тут возникал континуум подлости, раболепства и лизоблюдства, так, чтобы образовывалась оболочка дерьма.
Имея в виду, что в своей идее Советский Союз был глобусом (собирался распространиться на весь земной шар), эту оболочку можно назвать копросферой.
Этот институт как раз и возрождается. Не знаю, обратили ли вы внимание, но есть такая тенденция, что в последние два года происходит резкий вертикальный взлет фракций дерьма. В самых разных областях — в сфере защиты ли прав ребенка, в театральной жизни, в медиа, в юриспруденции, в парламентской сфере — повсюду. Попадаются изумительные экземпляры, вроде, скажем, В. Кехмана или Л. Рябцевой, но тут, я думаю, сказывается воздействие остаточного поля шоу-бизнеса, порождающего в дерьме звезды. В целом это явление нехарактерное для процесса, судьба звезд проблематична. Звездные возмущения в копросфере появляются лишь на начальном этапе извержения дерьма, вообще-то она гомогенная.
Так вот, возвращаясь к проблеме науки. Главный вопрос тут в том, как дерьмо может наукой управлять. Кстати сказать, ровно такой же вопрос возникает и в отношении культуры, но это явление мы, к сожалению, не рассматриваем. Наука не только вне политики, но и вне культуры — никому в голову не приходит связывать процессы, инициированные г. Мединским в культуре, с действиями неназванных мракобесов в науке. Потому что связывание их может быть расценено как политика, а наука вне политики. Так вот, как этот слой людей, отобранный по признакам безграмотности, беспринципности, жадности и тупости, может управлять учеными с прямо противоположными принципами селекции?
Ответ прост — нужно ввести не имманентный системе критерий оценки. Если оценивать естественные науки по соответствию постулатам марксизма-ленинизма, то ученые в силу ограниченности их сознания принципами верифицируемости, непротиворечивости и достоверности знания, будут пасовать перед этой операцией — или отказываться это делать, или впихивать невпихуемое. Что и требуется получить. На этом можно громить математиков (дело академика Лузина), кибернетиков, генетиков — кого хочешь, того и громить. При этом ученые все же люди, они склонны вступать в отношения обмена — мы готовы вас, погромщиков, принять за своих, при условии того, что вы нас, в свою очередь, громить не будете, или будете громить предсказуемым образом. Так появляются фигуры вроде Эрнеста Кольмана или Исаака Презента, вроде клейма ставить негде, а и доктора, и даже академики. Это сейчас у нас «Диссернет», и мы делаем вид, будто фальшивых диссертаций отродясь не было, а теперь вот какая напасть. Слушайте, у нас чуть ни сплошь председатели обкомов, директора заводов, партийные инструктора, генералы и полковники, столоначальники и председатели совхозов были если не докторами, то кандидатами наук — они что сами писали все это?
Вот ученые не понимают, как можно в отношении науки вводить понятие иностранного агента — наука же интернациональна, они что не понимают этого? А деятели культуры не понимают, как можно светскую культуру проверять на соответствие православным ценностям — это же какая-то путаница, она же светская! Чудо, что за люди! Да именно тем, что критерий иностранного агента не совместим с научным знанием, а православный фундаментализм — со свободой творчества, они и прекрасны! Именно поэтому они и годятся для того, чтобы дерьмо могло под себя выстроить ученых, режиссеров, писателей и т.д., и ими управлять, а иначе-то как? Наукой что ли заниматься?
К сожалению, это не очень хорошее объяснение, поскольку бросает тень на советскую науку. А научное сообщество у нас разделяет стремление общества вернутся в СССР, хотя и в своей специальной сфере. Нам бы восстановить советскую Академию наук, нам бы восстановить советские вузы, библиотечный день для сотрудников со степенью, спецполиклиники и продуктовые заказы для докторов наук, коттеджи и машины с персональным водителем для академиков, и — рай. Ведь правда Рай?
Наука у нас вне политики, а будь она внутри, этому можно было бы противостоять.
На митинг пришло, по моим оценкам (размеры площади и плотность на квадратный метр), четыре-пять тысяч человек. Это столько, сколько приходит в одну Высшую школу экономики на «день открытых дверей». Они что, все хотят стать подонками или чтобы дерьмо ими управляло? Нет, они пока этого не хотят. В одном МГУ учится больше 40 тысяч студентов! Там, на митинге, было полно преподавателей, но никто как-то не позвал с собой своих учеников. А если это соединить с публикой, фраппированной г. Мединским? Их ведь в каждом театре, в каждом музее, плюс еще зрители — куча народу. Но это же бунт какой-то получается, ни в коем случае такого нельзя.
Наука вне политики. Ну, раз так, я вам расскажу, дорогие товарищи, что будет. Все у вас, товарищи, будет хорошо. В ближайшее время государство начнет проявлять заботу о науке в рамках общего возвращения к СССР, и мы опять станем про себя думать, что мы передовая научная держава. Потому что как? Разве можно, скажем, присоединять часть Украины без науки? Надо же все изучить, как там оно устроено — флора, фауна и вообще.
Только до этого возрождения надо сделать две вещи. Во-первых, провести чистку кадров, разбредшихся в вольнице проклятых 90-х и далее. Собрания, критика, самокритика. Кто получал гранты от иностранных фондов, кто от частных — публичное покаяние. За злостное многократное получение гранта от иностранного источника финансирования во главе научного коллектива придется, конечно, гнать с работы и передавать дело в органы. Но если не во главе коллектива, а в составе, и под давлением научного руководителя — можно простить. А в случае интенсивного покаяния с разоблачением давления — можно и продвинуть. За одноразовое получение гранта без искреннего покаяния будем понижать в должности, от американского фонда — вплоть до младшего лаборанта. В общем, это творческий процесс. Перебрать нужно народец, или, научно выражаясь, включить силовое поле для выделения фракций дерьма в научной среде.
Во-вторых, нужно внедрять своих. Что у нас они только в медиа и в театре — неправильно. Ждите, товарищи ученые, появление нового академика Лысенко. Нужен яркий погромщик от науки изнутри самой науки. Социальный заказ сформирован, фигура остро необходима. Возьмите хоть к примеру г. Петрика. Нет ли впечатления, что он пострадал от козней американского империализма?
Да, а еще я бы, наверное, картошку рекомендовал. Давно у нас ученые картошку не ездили собирать.
Народному хозяйству, может, польза и невеликая, но ученых очень отрезвляет. Они правильно понимают свое место, а некоторые даже потом увлекаются, и сами ходят в походы петь там грустные песни про мокрые елки и гнилые кеды.
А митинги… Я вот думал, что до 1988 года в митингах не участвовал, потому что их не было (не считая советских). Но тут, когда я стоял на митинге в защиту того, кто просил себя не упоминать, против того, кого нельзя называть, что-то мне это очень напомнило. Курилку Ленинской библиотеки, вот что. Там каждый день такие были митинги, можно сказать, всю юность я так промитинговал. Именно что не называя и не упоминая, потому что и так ведь все понятно. И дерьму не мешает.
