Дворец, под дворцом бункер, а в нем Путин сидит.
Читает все сайты, газеты, журналы, смотрит все телеканалы, фильмы, спектакли в записи еще до премьеры, музыкальные клипы и концерты отслеживает, все 500 выходящих в день в стране книг прочитывает, во всех социальных сетях под сотнями ников зарегистрирован, и только и делает, что потребляет медиа. После этого потребления он придумывает — в небольшое оставшееся время — гадости и козни, зловредства и оскорбления достоинства для интеллигенции и всех здравомыслящих людей. Также он как-то успевает иногда появляться на официальных мероприятиях, ездить с визитами, проводить заседания и даже давать интервью Владимиру Соловьеву.
Но, главное, он потребляет и придумывает, как бы так сделать, чтобы еще несколько сотен (а то и тысяч) интеллигентов, представителей среднего класса, прогрессивной общественности и делового сообщества заломили руки в бессильной злобе и, наконец, произнесли сакральное «пора валить».
Или так.
Секретный институт на окраине города N, тот самый, про который догадывались в позднесоветские времена — именно тут сочиняли политические анекдоты, чтобы КГБ потом могло обнаруживать с их помощью скрытых агентов влияния растленного Запада, выполнять план по валу шпионов и вообще мучать советскую интеллигенцию.
Институт давно перепрофилировали, хотя часть бесценных специалистов оставили. Теперь в этом засекреченном узилище свободного разума придумывают те самые «теории заговора», в которые россиян заставляют верить. Именно тут синтезировали Псаки (точнее, идею о том, что ее нужно троллить).
Научные сотрудники этого учреждения не пиарятся на собственных идеях — их служебный долг вместе с гипотезой придумать также и всех тех, кто будет давать подтверждающие интервью на телевидении, на радио и для газет. Поскольку с российскими источниками, по давней, описанной еще Пушкиным традиции, есть проблемы — исчерпываются быстро, постольку в институте уже лет пять как создан специальный иностранный отдел, который занимается отловом буйных сумасшедших в развитых странах Европы и США и внушением им под гипнозом и диссоциативами разных правильных и полезных для пересказа мыслей. Загнивающий Запад, конечно, давно раскусил этот пропагандистский прием — но не очень против, так как лечение сумасшедших с помощью такой деятельности и таких препаратов позволяет ему, Западу (разваливающемуся под ударами кризиса, обрушившегося на Россию по воле США), экономить на психиатрической помощи.
Или так.
***
В нескольких неприметных зданиях в нескольких районах Москвы по нескольку комнат занимают учреждения с большими, красивыми, консервативно выполненными дверными табличками; называются они по-разному — хотя обязательно в названии есть корень «полит», чтобы знающий человек опознал сетевую природу конторы.
Это может быть и политологический центр, и институт анализа чего-то там в политике, и консалтинговая компания «Черт-те-что-полит», и журнал с длинным названием и словом «политика» на обложке. Двери с консервативно выполненными табличками утром впускают десятки людей самого неопределенного вида, а вечером выпускают. Иногда приезжают и уезжают фельдъегери, каждое посещение которых для центра-компании-журнала — праздник, потому что, возможно, изыскания и нарративы данной конторы купил либо кремлевский заказчик, либо вице-президент по коммуникациям некоторой госкорпорации.
Сотрудники «центров» заняты тем же самым, чем занят гипотетический путин из первой части сна, и тем же, чем заняты леденящие кровь информационные докторы менгеле из второй. Только они многостаночники — они мониторят и создают ответы, одновременно они находят теоретические опоры и дискурсивные скрепы в информации, чтобы эти находки оформить и продать, а при случае продать еще и своего работодателя.
Нет, не так.
***
Секретный завод на окраине города NN, где под видом прохладительных напитков производят ту самую атмосферу ненависти, которую чувствует каждый потребитель российских СМИ. Руководство догадывается, но не знает точно: время от времени приезжает спецгрузовик, привозит компоненты, которые надо добавлять по заранее написанной рецептуре.
Рабочие настолько уже пресыщены этой самой атмосферой, что их в цеха пускают поодиночке, чтобы они друг друга не убили, а на выходе с рабочего места дают стакан молока с лошадиной дозой элениума, чтобы они расслабились.
Атмосферу ненависти в банках, бутылках и кегах поставляют, в основном, на телеканалы, в газеты и информационные агентства. Напившийся ею человек на несколько часов превращается в агрессивного говорящего бабуина.
Ненавидит он — таково уж избирательное действие секретного компонента, разработанного в той же самой лаборатории ядов, которую еще со времен Берии скрывали от начальства в КГБ/ФСБ, — все то и всех тех, кто против соответствующей организации, ее сотрудников, как открытых, так и секретных. Компонент, как выяснилось, был изготовлен по передовой технологии РНК-типирования, и в качестве основы был взят биологический материал еще в брежневские годы. Поскольку секретных сотрудников (сексотов) было множество, то избирательность яда стала минимальной. Именно так обнаружилось, что 84% населения России в той или иной форме, хотя бы в отчетности, было завербовано КГБ (впоследствии другими российскими спецслужбами).
Завод как завод, отдел дистрибуции у него, правда, с погонами и из бывших «афганцев». Сбыт идет, но контрагенты задерживают платежи… Рабочие иногда даже начинают ненавидеть администрацию, которая, запершись в своих кабинетах, читает вражеский интернет.
И не так.
***
Гигантский опенспейс-ньюсрум на Старой площади, мечта хипстеров, помесь офиса Яндекса с DigitalOctober, где несколько сотен специалистов придумывают особые Российские медиа-вооружения под руководством (виртуальным) Виктора Олеговича Пелевина. Время от времени из соседних зданий к ним заходят начальники — посмотреть, «что нового придумали наши кудесники». Тут им как раз свеженькое и подбрасывают — вроде порочно-неприличной оперы или фастфуда от Михалковых.
Похохатывая саркастически и шмыгая кокаиновым носом, руководитель секции «Вбросы и гадости» докладывает — с красивой интерактивной презентацией: вот так мы их, по сусалам, по сусалам!
ВВВ, смущенно хихикая, задает несколько уточняющих вопросов. «Ну, давайте запускать», и придуманная гадость спускается в глубины комплекса зданий Администрации, где темно и сыро, где работают жуткие военспецы и палачи в отставке, которые хрупкую креативную идею наркоредактора превращают в оружие массового поражения. Поскольку она нематериальна, некое эфемерное кружение, то расположенные в подвалах стимпанковские машины крутят идеечку, вертят, шпигуют ненавистью, прикрашивают ксенофобией — ну и, в особо секретной комнате, заражают интеллектуально-венерическими болезнями.
Специальные, закованные в бронекостюмы химической защиты от интеллекта, фельдъегери развозят получившееся оружие по редакциям «срочно, секретно, лично в руки»; несколько копий сдают в Медийно-Оружейную Палату (она еще засекречена, до победы в информационной войне и капитуляции НАТО). Два экземпляра везут на Смоленскую — один, в VIP-версии, лично министру Лаврову; второй будет диппочтой отправлен Чуркину в ООН; этот, чуркинский, в целях конспирации замаскирован под обычную пачку сигарет Marlboro, но количество инфекционных бактерий в нем в тысячи раз выше.
Но вернемся в светлый хипстерский ньюсрум, построенный незаметно Борисом Бернаскони на крыше одного из зданий Администрации так, чтобы не было особо видно. Там, на креслах-подушках, потягивая пиво Pabst (теперь почти наше!), интеллектуалы от инфантерии смотрят в реальном времени на секретных терминалах, как расползается придумка, хлопают в ладоши — «вот, как мы и думали, Сапрыкин купился, ага, вот Акунин, воооооот, тут Рейтер распространил...»
Звонит айфон 6s, поздравления от Прокопенко и предложения «подкрутить» тут и тут еще... «Не, ну Тим перестал ловить фишку, это какой-то отсталый постмодерн, мы давно осваиваем новые стили», — капризничают хипстеры.
Заходит спецфельдъегерь, пакет, в пакете — белый порошок, они его не боятся, еще, еще дорожка.
К вечеру выползают из своего угла самые вредные сотрудники (во всех смыслах: и работа у них вредная, и сами они — вообще такие отвратительные, что сами себе противны). Их фронт — западный, их противник умен, хитер, опытен и незаконно пользуется здравым смыслом, запрещенным на территории РФ (по крайней мере, в мечтах сотрудников ньюсрума). Вздыхая, они докладывают о своих успехах и неудачах — руководство, хотя и привыкло слышать о том, как тяжело работать на Западе, недовольно и посылает их на стажировку на Раша Тудей, а особо пессимистичного автора — редактором к Дмитрию Киселеву.
Снова фельдъегерь, снова пакет, там какие-то уже совсем смешные бумаги, особенно после порошка из предыдущего пакета: «Ну что, котаны, пошли придумывать, как Америка готовит ядерную войну? Этот, как его, Генштаб требует о нем не забывать, говорит, что завидует идее про общепит...»
И новый день, и новая смена, и снова все крутится. Путин в бункере, завод, производящий атмосферу ненависти в банках, бутылках и кегах, информационные войска и патриотический креативный класс.
