Превратиться в сторонника авторитаризма и особого пути России несложно. Для этого вам потребуется приобрести (в кредит или за наличные, неважно) один персональный компьютер с предустановленной на нем операционной системой Windows8, с которой вы ранее не имели дел. Через два часа допроса китайским ноутбуком — не сметь молчать, отвечай, объединять ли учетные записи Skype и Microsoft, как теперь называется Outlook Express, что для вас означает, что в новой версии он интегрирован в Explorer и приобрел приставку .net; будете ли вы использовать инновационную двухступенчатую систему регистрации Google Drive, молчать, отвечать, не твое дело, предатель, что такое этот Google Drive, а вот еще вопросец у следствия имеется, собираетесь ли вы воспользоваться новым сервисом Adobe с названием, которое вам ни о чем не говорит, молчать, смотреть в глаза, отвечать: где вы будете хранить фотографии, ведь это удобно, это новый шаг на пути прогресса, вы никогда не утратите свои впечатления и никогда не вспомните пароль от сервиса, который вам под пытками всучили с прошлым девайсом, который опять устарел, — два вот таких часа, и вы будете готовы выйти на площадь в слезах, с кумачовым плакатом в руках и с бутылкой «Молотова» за пазухой.
На плакате вы выведете буквы — старыми добрыми свинцовыми белилами фабрики «Простор» (белила эти от А.М.Пешкова вы будете выбирать в магазине, разыскивая их среди десятков бутылочек акриловой краски производства двунадесяти языков), — и будет там написано «Верните Windows XP!» Рядом с вами на этой демонстрации бок о бок будут стоять измученные люди с такими же плакатами: «Долой iOs 8.1.3!», «Правительство, где мой Corel Draw?», «Я не знаю, что такое облачный сервис, — я неполноценная личность?!» и конечно, «Есть ценности на века. Обитатели LiveJournal против Facebook».
Все удовольствие стоит десятку тысяч девальвировавшихся рублей. Уверяю, это работает не хуже, чем повторный просмотр открытия Олимпиады в Сочи, чем скачивание кинофильма «А зори здесь тихие» с торрентов, чем покупка сталинской наркомовской бекеши — и чем поездка в русскую глубинку, в Подмосковье, где, присыпанные оранжевым снегом из-под химкомбината, шелестят белые березы в тени древних, как сама Русь, кварталов покосившихся, но еще крепких панельных двенадцатиэтажек. Подъезды их страшны, как наша жизнь, — хоть нет-нет, да и мелькнет на стене зелеными глазками распределительная коробка оптического канала «Ростелекома». Но уж внутри уютной квартирки — рай: обои под дворянское гнездо; старые добрые подвесные потолки; чай со слоном в дулевско-китайском сервизе; варенья и соленья, спящие в стеклянных банках на лоджии, обшитой пластиковой вагонкой, между спиннингом и зимними колесами; теснимое десятками томов фантастики старое золото — Салтыков-Щедрин, Лермонтов, Гоголь, Леонид Леонов, писатели-деревенщики. Все надежное, все ПСС, и пусть наконец отвалят от нас с обновлениями. С этим бы всем разобраться — и пожить, как следует жить человеку.
Попробуйте только сказать, что «пусть от нас отвалят» не есть стремление к свободе.
Везде и во всем мире социальная база любых политических движений, декларирующих своей целью сокращение объемов государственного перераспределения, свободу предпринимательства и невмешательство государства в частные дела, — это в первую очередь стихийные правые, которые в два счета объяснят вам: все зло — от умников, меняющих жизнь за наш счет. Это они за наш счет, за наши деньги, не спрося нас, придумали метрополитен, wifi, противозачаточные таблетки, неуважение к родителям, писателя Сорокина, порнографию, магнитные карточки «Тройка», курительные смеси, Исламское государство, гомосексуализм, буддизм, а теперь вот — Windows8. Сталина на них, умников, нет. И Брежнева тоже нет. Дело свободы хиреет и загибается, и не на что надеяться больше, кроме как на старый УАЗик: на нем так приятно по старым добрым кочкам ехать на заветный приток Волги за язем — с головы до ног в старом добром НАТОвском камуфляже, и чтобы старая добрая «Сайга» была под рукой, когда час, не дай Бог, пробьет.
Не так ли, союзник? Мы тоже за свободу: мы воюем за нее в Луганске (ну, не мы, мы только на словах), мы отстаиваем ее в интернет-битвах с европейскими социалистами, со всеми этими татуированными не по форме, с пирсингом в пупке и коворкингом в голове, с социальными программами, метадоном и запретом хиджабов в школе. Вы ведь тоже, коллега, из наших?
Да, всегда стоит ответить, что мы тоже в каком-то смысле — из этих. Положительный ответ на данный вопрос, представляется мне, так же принципиален, как и уверенное отрицание государственного насилия. Последнее важно только как ограничение, но не как суть: при прочих равных идея хорошего государства хуже идеи сопротивления наступающему государству — поскольку идея государства есть идея сокращения частных свобод ради возвышенных целей.
Дело не в том, что «другие хуже», — на деле другие ничуть не хуже, а зачастую много лучше, гуманнее и понятнее.
Дело в том, что чувство экзистенциального отчаяния, охватывающее любого человека, настраивающего на новом ноутбуке Windows8, универсально. Неприятие прогресса, нетерпимость к усложнению человеческого бытия, желание не принимать тот объем изменений, который тебе некомфортен, — такие же и в той же мере защищаемые идеей свободы вещи, как и оппозиция им — желание изменений и нетерпимость к дискриминации нового, к искусственно поддерживаемой стабильности. Жажда стабильности в строго определенных ненасилием рамках не менее ценна, чем вольнодумство и вольтерьянство.
По существу совершенно неважно, как именно будут востребованы свободы теми, кто сможет ими воспользоваться. Критика российской, умеренно либеральной, политики 90-х во многом заключалась в том, что предоставленная таким образом населению свобода используется явно не по назначению.
Что значит свобода? Имеет ли смысл отстаивать свободы людей, внятно и однозначно требующих их демонтажа? Защищает ли сторонник свободы в том числе свободу обывателя смотреть по «Первому каналу» вместо архивных интервью с Дмитрием Лихачевым сериал «Бригада» и телешоу «Пусть говорят»? Включают ли принципы свободы свободу добровольной политической изоляции страны, свободу агитации за ограничение политических свобод? Стоит ли оставаться на либертарианских позициях, если в определенный момент главный формальный союзник этих принципов — ультраправые? Легко быть солидарным с движением «Архнадзор». Хотя признаюсь (горячо поддерживая значительную часть их действий), что призыв защищать комплекс домов начала XX века только за то, что в одном из подъездов одного из домов располагалась редакция журнала, печатавшего аж Есенина, мне показался некоторым злоупотреблением риторикой. Идея сохранения всего старого, что осталось в Москве и окрестностях, от манипуляций со стороны московской власти мне кажется верной. Но — только до тех пор, пока «Архнадзор», движение безусловно консервативное в своей основе, не потребует в принципе изменять облик Москвы в угоду своим эстетическим воззрениям, — а до этого уже не так далеко, как кажется. И не будет ничего удивительного, если в один прекрасный день деятели «Архнадзора» начнут эволюционировать в ту же сторону, куда в свое время эволюционировали многие деятели ВООПИК и Общества книголюбов: общество «Память» отлично возросло на той же романтической почве.
Принципиальное следование идее свободы всегда имеет неприятные последствия.
И постановка вопроса «А кто будет отвечать за последствия?» неправомерна, поскольку сама по себе идея предполагает, что востребованы так или иначе любые ненасильственные последствия — вне зависимости от того, нравятся они нам или нет.
И более того. Скорее всего, именно эти последствия сторонникам свободы не понравятся. В этом смысле либертарианские принципы — прямая оппозиция любой социальной инженерии, в том числе инженерии гуманистической, христианской и просвещенческой, оппозиция любой технологии, претендующей на создание общества, удовлетворяющего эстетическим требованиям и запросам социального инженера. Все мы в той или иной степени являемся бенефициарами существующего порядка вещей, во многом основанного на насилии. Дерегулирование же лишь создает возможности для тех, кто в момент их появления и знать не знает о том, каковы они. Все мы, сталкиваясь с новой операционной системой, чаще всего морщимся — зачем все это нам? Разве нельзя оставить все как есть, как было в Windows XP? Разве нельзя было не трогать привычные нам кнопочки и иконки, вагонку на лоджии, тропку от метро к микрорайону, цены на водку и пиво, дизайн указателей в метрополитене, место для варений и солений, особняк начала XX века, керосиновые фонари, городового, поддерживающего порядок в околотке, обязательное вероисповедание, запрет на чтение Библии, патриархальные порядки? Кому все это мешало?
И действительно — сложно сказать: «да, мы в том числе за тех, кто против новшеств», — хотя бы потому, что мы, увы, точно знаем, что к Windows8 все привыкнут, и мы в том числе, и, мало того, будем видеть в ней старое доброе, противостоящее тому страшному и дико неудобному, что придет ей на смену. Человек — в высшей степени двуличное существо: он всегда будет страшиться любых перемен, и всегда будет требовать их, и это всегда будет происходить одновременно, и во всем этом не будет никакой логики. Для тех, кто сформировался как личность при определенном балансе насилия и свободы, любое смещение в сторону больших свобод неизбежно будет выглядеть новой аморальностью, поскольку общественнная мораль есть оформление уходящего баланса. Не беспокойтесь — тем, кто агитирует за новую нравственность, предстоит такое же разочарование в будущем. Плоды же достанутся всем нам, и это преимущественно достойные плоды — если бы новые компьютеры не работали быстрее, не были надежнее, удобнее и дешевле, вы бы их не покупали. Это касается не только компьютеров, но и всего остального, что связано со свободой выбора. Всего в буквальном и точном смысле слова «все», а не «более или менее всего», «почти всего» или «большей части всего».
Зато логику в этой нелогичности, заставляющей любого человека разрываться между природным консерватизмом и природным же любопытством, сохраните вы.
Свобода есть не только свобода выбирать за свой счет, но и уважение к ненасильственному выбору других.
Любая реализация идей свободы работает на нас, даже та, которая выглядит жутко, неприглядно и смехотворно — как смехотворны мы перед ящиком Пандоры с новым неизвестным логотипом какой-то неведомой фирмы.
Что же делать, если старое ломается? Ну как — ничто не вечно. Купили — распаковывайте и ничего не бойтесь: все лучше, если вас допрашивает китайский ноутбук, чем если вас будут допрашивать в чрезвычайке, создающей новый мир социальной справедливости на ваших костях.
