01.08.2014

Элла Панеях «Свобода» Зигмунта Баумана

О том, как «делают» несвободу, написано много книг: множество социальных исследователей от хрестоматийной Арендт до ван Кревельда подробно описывают процесс, как государство «съедает» пространство личного выбора, личной независимости отдельного человека — как правило, при согласии и содействии большинства управляемых, — как и почему расширяется и становится все более детальным, тонким и неотвратимым контроль над каждым аспектом жизни и деятельности, даже мыслей подданных. К сожалению, как выяснилось, эти знания не так хорошо, как можно бы было ожидать, помогают сопротивляться принуждению: против лома нет приема, знание, конечно, — сила, но не в тех случаях, когда умную голову можно на худой конец просто безнаказанно проломить. Если свобода есть простое отсутствие насилия, естественное состояние до появления откуда-то как бы из небытия агрессора, который все портит, то у нее не так уж много шансов против организаций, монополизирующих насилие на контролируемой территории и наделяющих самих себя иммунитетом при его применении. А при отсутствии таких организаций — против любого желающего на нее покуситься.

Однако, не так все просто. Несколько более сложную картину мира предлагает книга Зигмунта Баумана «Свобода»[1] . Главная идея его в том, что свободу тоже «делают». Свобода отдельного человека не является естественным состоянием — даже в той степени, в которой социолог вообще может говорить о чем-нибудь естественном в социальной жизни. Попросту говоря, свобода — это не то, что случается, когда внешнее принуждение — гнет государства, присмотр полиции — почему-либо перестает существовать. «Свободный индивид — это отнюдь не универсальное состояние человеческого рода, а продукт истории и общества». Бауман рассматривает личную свободу как определенное социальное отношение, являющееся принадлежностью исторически уникального социального уклада; такой подход позволяет задаться вопросами: каковы механизмы, обеспечивающие свободу отдельного человека? Мы все хорошо знаем, что свобода продуктивна (невидимая рука рынка и все такое) — но каким образом хотя бы в некоторых случаях эта продуктивность трансформируется в эффективную защиту деятеля от внешнего принуждения, от неправомерных претензий на плоды этой продуктивности со стороны тех, кто чужую свободу уважать просто из идейных соображений вовсе не собирается, — а это не только государство, но и сосед с ружьем, и малая группа (община) с ее тенденцией к покушениям на личное пространство своих членов.